Решетория - Клуб творческих личностей. Блиц-хроники

Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, если только он не влюблен в нее
(Оскар Уайльд)

Блиц-хроники

Хроника двадцать восьмая. О преступлении и наказании

ночи они коротали на тюремной крыше, где было полно пронзительной свежести и не было лязга решеток, гулких шагов и крысиного писка.

— Боги, боги мои, как скоро и глупо прошла жизнь, — вздыхала она.

— Зато впереди у нас уйма времени и масса возможностей поразвлечься, — возражал он с оптимизмом, но как-то неуверенно.

— В тюремных-то стенах? — капризничала она.

— Ну... Здесь, между прочим, тоже есть свои плюсы, — примиряющим тоном увещевал он. — Я слышал, совсем скоро тюрьму ждет капитальная реконструкция — комфортные камеры с каминами, дезинфекция, современное пыточное оборудование, библиотека опять же, самодеятельность...

Она поворачивала к нему бледное прозрачное лицо, сквозь которое просвечивала ближайшая дымовая труба, и улыбалась:

— Как же удивительно, как парадоксально, Карл, уживаются в тебе гнусный воришка и очаровательный романтик...

— Ну ты, положим, тоже не сахар, хотя внешность говорит об обратном, — прищуривался он. — Давай-ка подвинемся ближе к трубе, пока из нас не выдуло остатки эктоплазмы.

— Не заговаривай мне мои сахарные зубки, негодяй, — продолжала она. — Лучше бы вспомнил, где ты припрятал мои кораллы!

— Ах, Клара, Клара, — вздыхал он, — мы же оба знаем, что это невозможно. Спешу напомнить, что ты попала сюда за аналогичную провинность. Разве не ты умыкнула мой кларнет, из чувства мести лишив меня, быть может, самого дорогого в жизни?..

— Самое дорогое в жизни, мой дорогой, это сама жизнь. Даже если тратишь ее на отбывание срока за воровство и умираешь от холеры на гнилой соломе, — с укоризной говорила она и отворачивалась.

Карл, виновато посопев, прижимался к Кларе, и до самого утра призраки сидели молча.

marko

Helmi

пена, бонусы, отстой.

и немножко страха.

притащил поэт домой

длинную рубаху.

думал — кто-то позабыл

в офисе на стуле.

оказалось: это был

призрак из дракульих.

и сидит теперь, назло

ножки с клавы свесив,

ручкой машет, как веслом,

мрачен и невесел.

гонит сплину и пургу,

боль и кровь рифмуя.

на фига ты спер домой

этого дракуя?

пусть бы там считал доход

или сметы пачкал.

вот и бойся, стихоплет,

над судьбою плача.

ole

призрак призраку — не рознь,

а рубаха-парень.

если что-то не срослось,

то зашьём, запарим.

oMitriy

Потрусил ее над тазом он, немного труся,

И посыпалось тогда, Господи Исусе:

Толстый шейный позвонок, челюсть, клык кабаний,

Дама пик, дверной глазок, стих (не гениальный)

Helmi

следом сыплется на дно

с мелким бесьим визгом

пустотелое кино

пралюбовь и смыслы,

льется бурною рекой

лесть и похвалямсы,

Это хто же был такой?

и какого брамса

он запачкал медный таз

бедного поэта,

не ответив дас-ис-вас?

был чувак и нету.

oMitriy

...

Мыльной оперой шипит,

Плещет слов водицей.

То ли смылся тот чувак,

То ли испарился...

Helmi

тот чувак-чужак уплыл,

клацая костями.

лучше б он пути забыл

к рифме. Между нами,

из него, как из ведра,

сыплются творенья,

чтоб и пух, и два пера

в... моцк ему, с давленьем.

ChurA

Кто чего тут натрусил?

Догоняем спешно:

Призрак призрака спросил:

— Ты, чувак, безгрешный?

— Ничего себе дела... Ты чего, в натуре?

Меня мама родила

от душного, от козла

в человечьей шкуре.

Я такого нагрешил

в мужеском обличье,

что и вспомнить-то теперь

как-то неприлично.

И за все мои грехи

оторвали мне хи-хи...

И спровадили (хи-хис) — в ПРИ-ЗРА-КИ.

oMitriy

Призрак призрака спросил:

«Где костями ты трусил?»

«У нас славная туса!

Клуб ночной “НА НЕБЕСА”»

Helmi

скажите мне категорическое «нет».

какого хи тот грешный призрак в теле

жизнь призрака на лучшей из планет

в дар получил? за то, на самом деле,

ему еще сто лет и сто ночей

даровано болтаться в спальнях женских

и в офисах? И почему, имея два очей,

по-прежнему козлится

в нашем N-нске?

Хо-Хо

Нету призраков без тел?

Значит, я здесь не у дел.

Потому, как телеса

Не берут на небеса.

ole

а у Волчи на работе привидение

зажужжало, залетало галсами,

говорило: «Сами-то не здешние,

заблудились, кличут, вроде, Карлсон».

от маразма в сайтах не укроешься —

может, клюнул на похожесть крыш,

может, прилетел на запах кофея

или думает, что здесь живет Малыш?

малыши, прикидываясь взрослыми,

прогоняют Карлсона за двери,

чтобы к ним не приставал с вопросами —

кто в кого когда зачем-то верил.

Volcha

Не хочу в космонавты

И быть не хочу, как все —

По крысиным норам бежать

На режиме авто,

Быть кошачьим когтем

В подкрашенной колбасе

И не думать, что принесёт

Виртуально завтра.

Да и толку мечтать о теле,

Ведь тела нет,

Ничего (интересно, как

Привиденья дышат?)

Но зато, не спи хоть неделю —

И дела нет,

Не стареем. Но жизнь мелка

Без страстей и пышек.

natasha. Как я бросил курить

Оно появилось, как дух, в лунном свете —

кузнечика, вроде, — и брызгами с крыл

облило, зацокало, вдруг, на паркете —

конечно, сперва я как чокнутый был.

Оно «зажурчало», что в горе разлуки

ему не прожить, что влюбилось в меня,

как будто тянуло, как будто бы руки,

просило пустить хоть на два, на три дня.

Пустил, пожалел я — нелепо, случайно —

да так и осталось оно у меня —

живем с сикарашкою мирно, жаль, — тайно...

Я бросил курить, блин, — боится огня...

Хо-ХО

Этот самый Сикарашка

Повстречался с Чебурашкой.

Чебурашка закурил, Сикарашка — повторил.

И теперь их шиш обманешь —

Оба прячется в чулане.

Закупили сигареты

И сосут их, как конфеты.

Задымили весь чулан.

Вывернули мой карман.

Сперли трубку и кисет,

Прибежал ко мне сосед

— Вызывай скорей пожарных!

Очень уж у нас угарно,

Где-то, что-то — возгоранье,

Задымленье в нашем зданье!

Вот такие, значит, страхи

В дом приносят Сикарахи.